Приоритеты внешней политики США в свете предварительных итогов избирательной кампании

История последних десятилетий дает нам достаточно четкие и различимые во времени рубежи развития международных отношений. На смену послевоенной биполярности пришел новый этап, с единственной сверхдержавой, быстро меняющимися границами между бывшими блоками и внутри этих блоков, вспышками этнической и религиозной нетерпимости, девальвацией норм международного права и другими, достаточно тревожными проявлениями.

11 сентября 2001 г. обозначило наступление качественно другого, более опасного для общемировой стабильности периода, когда удары по существующему миропорядку наносились невидимым врагом. Возникавшие для отражения новых угроз и вызовов линии фронтов не приносили желаемых результатов, загоняя ситуацию в тупик.

США, оставаясь ведущей державой, при всех ошибках и неудачах, несут на себе основное бремя противостояния мировому терроризму. Отсюда внимание, с которым следят за ходом избирательной кампании, скрупулезный анализ внешнеполитических заявлений того или иного кандидата.

Специфика электоральной кампании, когда главное внимание в ходе праймериз уделяется проблемам, конкретно интересующим избирателей того или иного штата, а к международным делам претенденты обращаются лишь при наличии выигрышного информационного повода, обусловила относительно скромное место вопросов внешней политики на данном этапе предвыборной гонки.

Можно не сомневаться, что вопросы военного строительства, международных отношений и прав человека в полной мере будут освещены на финише избирательной кампании в США в конце августа 2008 года. Претенденты от обеих партий, опираясь на принятые на съездах программы, будут убеждать избирателей, что именно их подход в наибольшей степени обеспечит национальную безопасность и защиту интересов Соединенных Штатов.

Не останутся в стороне и многочисленные «мозговые центры» различной политической ориентации: нью-йоркский и чикагский советы по внешней политике, Гарвард, Карнеги, Херитидж, Рэнд, Центр Никсона, Институт американского предпринимательства и др. Появятся и основанные на «двухпартийной» основе оценки существующих угроз национальной безопасности. Часть подготовленных ими «стратегий» и «концепций» лягут в основу практических шагов будущей администрации, другие — составят арсенал будущей оппозиции.

Однако уже сейчас можно предположить, какими могут быть основные приоритеты внешней политики США после ноября 2008 г.

Наследие Трумэна

Общими для всех кандидатов, в том числе и признавших свое поражение во внутрипартийной борьбе (как Р.Джулиани и Х.Клинтон), являются ритуальные заявления об обязанности президента быть готовым к демонстрации Америки и всему миру, что «эта страна» еще ждет свои лучшие дни, и к установлению мира, основанного на свободе (Маккейн), о необходимости вести за собой мир своими делами и примером (Обама), восстановлению американского лидерства (Х.Клинтон).

Каждый кандидат без исключения говорит о своей решимости, не колеблясь, использовать силу для защиты национальных интересов США, их граждан и союзников от агрессии или прямой и непосредственной угрозы. При этом подчеркивается готовность, в случае необходимости, к односторонним действиям.

В «обязательную программу» демонстрации патриотизма входит и констатация «неудовлетворительного» и «тревожного» состояния вооруженных сил: от недостаточной численности армии и корпуса морской пехоты до небоеготовности Национальной гвардии, от снабжения и обеспечения действующих частей и подразделений до социальных выплат ветеранам. При этом просматриваются и различия в партийных подходах. По оценке Х.Клинтон, считающейся экспертом в вопросах обороны, система ПРО затратна и ненадежна, по мнению Маккейна — нуждается в скорейшей практической реализации. Обама предпочел обойти этот вопрос, избегая обвинений в некомпетентности.

Новым для этой кампании являются ссылки на наследие президента Г.Трумэна, причем не только у его однопартийцев Х.Клинтон и Обамы, но и у Маккейна. Опыт противостояния советской угрозе, сочетания военного и экономического компонента, создания широких коалиций, перестройки вооруженных сил и органов разведки, представляется кандидатам актуальным и востребованным.

Наиболее жгучая проблема, стоявшая перед американским обществом в начале избирательной кампании, война в Ираке, по мере выбывания претендентов, теряла свою остроту. Характерно, что уже к середине праймериз в гонке остались лишь те кандидаты, которые — как Маккейн или Х.Клинтон — поддержали ввод войск, или как Обама, не имевший возможности обозначить свою позицию, так как в тот момент он был лишь сенатором штата Иллинойс.

Тем не менее, продолжающиеся потери американской армии и отсутствие перспектив вынуждают претендентов формировать свое видение выхода из сложившейся ситуации.

Обама счел необходимым ограничиться предложением разумного окончания войны, достижения устойчивого политического соглашения между враждующими фракциями в Ираке, что позволит переключить внимание на Большой Средний Восток и сконцентрировать усилия на конфликте между палестинцами и израильтянами, чем администрация Буша не занималась годами.

По мнению Джулиани основную нагрузку в боевых действиях следует переложить на местные силы спецназначения, так как, во-первых, они лучше готовы действовать у себя дома, а, во-вторых, это сократит потери американцев.

Простая и четкая позиция Маккейна состоит в том, что поражение радикальных исламских экстремистов — это требование национальной безопасности, так как исход войны будет затрагивать каждого гражданина страны на длительную перспективу, и Ирак — центральная проблема для будущего президента. Демократы совершают ошибку исторического масштаба, думая, что последствия поражения будут уделом одной партии или администрации.

С развернутым планом окончания войны в Ираке выступила Х.Клинтон. По этому плану, в течение 60 дней после прихода новой администрации Объединенный комитет начальников штабов, министр обороны и Совет национальной безопасности должны разработать ясные и реальные предложения по выводу войск. Работа по стабилизации Ирака должна сопровождаться помощью народу, а не министрам, разворовывающим предоставляемые суммы. Спецгруппы должны наносить точечные удары по Аль-Каиде в Ираке и другим террористам в регионе, обеспечивая войска США и готовить иракские спецподразделения лишь до тех пор, пока это приносит пользу. В Курдистане останутся определенные силы для защиты хрупкой, но реальной демократии, при этом никаких отношений не должно поддерживаться с террористами КРП и должна соблюдаться безопасность турецкой границы. Уход из Ирака поможет конструктивной роли в обновлении мирного процесса на Ближнем Востоке на условиях, известных еще с 2000 г.

Главная новация — стремление к интернационализации конфликта. Военная сила должна быть заменена интенсивной дипломатической инициативой по созданию региональной группы по стабилизации с тем, чтобы Иран, Саудовская Аравия, Сирия и Турция остались вне гражданской войны Необходимо вовлечь мир в глобальный гуманитарный проект по оказанию помощи человеческим жертвам этой войны. Это потребует многомиллиардных международных усилий под руководством Верховного Комиссара по делам беженцев. Кроме того, США вместе с правительствами стран Европы и Среднего Востока должны согласиться предоставить убежище нуждающимся в нем.

Обращает на себя внимание стремление демократических кандидатов завернуть свои предложения по Ираку в красивую «обертку» ближневосточного урегулирования, хотя причинно-следственная связь здесь не просматривается. Остаются без разъяснения и те аргументы, какими удастся убедить возможных партнеров взять на себя дополнительные расходы, а, главное, принять беженцев, число которых превысило уже 2 млн. человек.

Отношения с Россией

Отношения с Россией в ходе избирательной кампании 2008 г. практически не обсуждались. Отдельные, вырванные из контекста замечания претендентов от обеих партий, тиражируемые российскими СМИ, искажают реальную картину и не помогают адекватному восприятию ситуации. Представляется, что, во-первых, это до определенной степени отражает значение американо-российских отношений во внешнеполитической стратегии США, а, во-вторых, никто из претендентов не хочет связывать себя конкретными обязательствами.

Наиболее полно претензии к России изложила Х.Клинтон. По ее представлениям, Россия отвергла тщательно подготовленный ООН план по Косово, пытается использовать энергетику как политическое оружие против своих соседей, бросая вызов США и Европе по ряду вопросов нераспространения и сокращения вооружений. В России, как она считает, налицо также подавление многих свобод, завоеванных после падения коммунизма, создание нового класса олигархов и глубокое вмешательство во внутренние дела бывших советских республик.

По мнению Х.Клинтон, было бы ошибкой рассматривать Россию лишь как угрозу. США нуждаются в избирательном привлечении России по вопросам, имеющим высокое значение для национальной обороны, — обуздание ядерных амбиций Ирана, обеспечение безопасности ядерного оружия в России и бывших советских республиках, достижение дипломатического решения в Косово. Однако отношение к России как к подлинному партнеру зависит от выбора Россией усиления демократии или возврата к авторитаризму и вмешательству в дела региона.

Обама предпочел обтекаемую формулировку, суть которой в необходимости активного сотрудничества с Россией, так как главная угроза безопасности США — распространение ядерного оружия. При этом повторяется формула о недопустимости отказа от нажима на Россию с целью обеспечения большей демократии и законности.

Более интересной представляется мысль, высказанная Джулиани. Вспоминая о противостоянии с СССР в 1980-е годы, о крупнейших политиках того времени — Рейгане, Тэтчер, папе Иоанне Павле II, бывший мэр Нью-Йорка приходит к выводу, что действенность этого политического курса объясняется сочетанием силового элемента с потоком западных инвестиций и культурным влиянием, вдохновлявшими людей за железным занавесом.

Более конкретно, с солдатской прямотой, высказался Маккейн. Характеризуя ситуацию в России, он отметил уменьшение политических свобод, руководство страны «кликой бывших офицеров разведки», попытки подчинить «демократических соседей», таких, как Грузия, попытки манипулировать зависимостью Европы от русского газа и нефти. В связи со сложившейся ситуацией Маккейн считает необходимым выработку нового отношения к «реваншистской России», в частности, исключение ее из «восьмерки» и возвращение этой организации к статусу клуба ведущих рыночных экономик за счет принятия Бразилии и Индии.

Представляется интересным сравнение ориентиров, заявленных кандидатами в президенты США в 2008 г., с выводами созданной перед выборами 2000 г. комиссии по американским национальным интересам, куда входили такие известные республиканцы как Б.Скоукфорт, Р.Армитидж, К.Райс, главный консультант А.Гора по внешней политике Г.Аллисон и др.

Применительно к России Комиссия выделила следующие жизненные интересы:

- недопущение использования ядерного оружия России против США;

- установление продуктивных отношений с Россией, главным потенциальным стратегическим противником в Европе;

- обеспечение сохранности и безопасности ядерного оружия и ядерных материалов в России.

Исключительно важными были сочтены: недопущение гражданской войны или сползание к авторитаризму, недопущение конфликта с насилием между Россией и европейскими постсоветскими государствами, особенно Украиной и Балтией. Важным считалось установление правового порядка, а также решение конфликтов внутри России мирным путем при условии соблюдения прав человека.

Конец эры «бесплатного антиамериканизма»

Особенностью кампании 2008 г. является констатация ухудшения позиций США на международной арене. По словам Маккейна, «большинство оспаривает наши действия и сомневается в наших намерениях». Х.Клинтон говорит об уникальной ситуации, когда будущий президент унаследует две неоконченные войны, долгосрочную кампанию против глобального терроризма и назревающий конфликт с Ираном.

Вместе с тем, определяющей является мажорно-воинственная наступательная риторика, подкрепленная конкретными задачами. Для продолжения практики «государственного строительства» США необходимо перестроить все службы и ведомства, имеющие к этому отношение. Должен быть создан военно-гражданский корпус стабилизации и реконструкции, укомплектованный специально подготовленными резервистами. Агентство будет решать задачи по строительству дорог, канализации, школ, помогать установлению законности, восстанавливать денежное обращение (прямо по Р.Киплингу – М.Ш.). Кроме того, и республиканцы, и демократы предусматривают введение усиленной программы по подготовке специалистов со знанием таких языков, как арабский, китайский, фарси, пушту; направление офицеров в заграничные командировки. Существуют и межпартийные различия. Если демократы говорят о недопустимости пыток и серьезных тюрем, то Маккейн ограничивается задачей подготовки специалистов по «психологическим методам допроса», что позволит избегать нарушения Женевских конвенций.

Для сотрудничества с армиями союзников предполагается создать специальный корпус советников численностью до 20 тыс. человек, увеличить спецназ, военную полицию, а также обычные полицейские силы.

Маккейн считает необходимым организацию нового агентства по типу Управления Стратегических Служб (УСС) времен Второй мировой войны. Подобный небольшой, но дееспособный орган по борьбе с терроризмом по всему миру и в киберпространстве должен , по замыслу Маккейна, предпринимать рискованные операции по внедрению агентуры в террористические государства и организации, и играть ведущую роль в восстановлении разрушенных государств.

Критика в адрес Госдепартамента США со стороны республиканских претендентов отвечает настроениям многих партийных активистов. Резко критическое отношение к этой институции в какой-то степени заменило господствовавший в 20-30 гг. XX в. изоляционизм и получило наиболее полное выражение в конце 1940-х — начале 1950-х гг., когда сенатор Маккарти выступал с обвинениями Госдепа в государственной измене. Следующий этап пришелся на конец 1970-х, когда контроль над республиканской партией перешел в руки фундаменталистов. Рупором этих настроений выступал известный политик Н.Гингрич, в начале 1990-х возглавивший «рейгановскую контрреволюцию». В 2008 г. уже сенатор Маккейн заявляет, что необходимым для восстановления сильной дипломатии являются изменения в Госдепе и загранслужбе, чья основная задача — представлять политику США остальному миру. Дело не в организационных мерах, хотя определенные упрощения необходимы, надо изменить стиль работы и оценку результатов. Послы должны ясно представлять и ясно защищать интересы США, идеалы свободы и демократии. Эра «бесплатного антиамериканизма» должна закончиться.

С этим связано и предложение о восстановлении публичной дипломатии, для чего следует исправить ошибку Б.Клинтона и Конгресса, ликвидировавших USIA и передавших ее функции Госдепартаменту. По мнению Маккейна, это было равнозначно одностороннему разоружению в войне идей.

Необходимо, считает Маккейн, лучше разъяснять всему миру миссию США. Для этого следует значительно усилить и расширить программу «Голоса Америки», а также радио «Свобода» и «Свободная Европа». В районах, где идет борьба — Средний Восток, Тихий океан, Африка, Латинская Америка — это мощное средство для отстаивания интересов США.

Демократы также считают необходимым вновь сделать права человека центральной темой внешней политики и главным элементом американской концепции демократии.

Как уже отмечалось, все претенденты заявили о готовности к односторонним действиям, когда необходимо предотвратить трагедию или защитить безопасность. Вместе с тем, очевидные неудачи Буша вынудили даже Маккейна признать, что действовать на многосторонней основе может быть и изнурительно, но решать проблемы значительно лучше вместе с союзниками, чем в одиночку. Однако подобный подход отнюдь не улучшил отношения американской политической элиты к международным организациям. При этом и Япония, и Индия, и Бразилия охотно приглашаются к постоянному членству в СБ ООН, хотя сами США как при Буше-младшем, так и при его возможных преемниках, не собираются связывать себя принятыми ООН резолюциями. Постоянным раздражающим фактором выступает Комиссия по правам человека, где председательское место занял представитель Ливии, позиция СБ по ситуации на Балканах, по Дарфуру и многим другим вопросам, где аргументы США не встретили поддержки и одобрения.

Даже политкорректная Х.Клинтон заявила, что международные институты — это скорее средство, чем ловушка. Республиканцы исходят из того, что ООН может быть полезна для отдельных гуманитарных и миротворческих организаций, но многого ожидать не приходится. За 50 лет ООН не смогла решить ни одного конфликта, ни победить терроризм, ни покончить с нарушениями прав человека; такие институты работают лучше, когда их возглавляют США, но вряд ли это будет продолжаться всегда, и надо быть готовыми искать другие инструменты.

В развитие этого тезиса Маккейн, ссылаясь на опыт Афганистана, где сражаются солдаты многих стран союзников или близких партнеров США, отмечает, что хотя они не являются частью единой структуры, НАТО стала заполнять эту брешь. Однако необходимо идти дальше и создать мировую «Лигу демократий». Эта Лига должна быть построена не по порочному плану В.Вильсона о Лиге наций со всеобщим членством, а как воплощение идеи Т.Рузвельта о совместных усилиях государств, разделяющих общие идеалы по поддержанию мира и свободы. Подобная организация сможет действовать там, где неудача постигла ООН — облегчать человеческие страдания в местах, подобных Дарфуру, бороться со СПИДом в районах южнее Сахары, разработать лучшую политику по преодолению кризисов окружающей среды, обеспечить доступ к рынку тем, кто поддерживает экономическую и политическую свободу и другие меры, недостижимые для существующих региональных или общественных организаций. Эта «Лига демократий» не будет подменять ООН или другие международные организации, а дополнять их, предпринимая шаги по усилению давления на тиранов в Бирме или Зимбабве, объединяясь в санкциях против Ирана, обеспечивая поддержку «сражающимся демократиям в Сербии и Украине».

В случае избрания Маккейн обещал в течение года провести встречу «мировых демократий» для рассмотрения взглядов партнеров и наметить необходимые шаги для реализации этой идеи, как это было при создании НАТО шестьдесят лет назад.

Международные планы Маккейна включают и проведение встречи в верхах по борьбе с распространением ядерных технологий, на которой «необходимо запретить» неядерным державам создавать и развивать соответствующие производства. В случае нарушения этого запрета следует вводить санкции, а для эффективного мониторинга и соблюдения неядерного режима надо, считает Маккейн, увеличить бюджет МАГАТЭ.

Борьба с терроризмом, афганская и иранская проблемы

Своеобразно решается в ходе избирательно кампании вопрос о борьбе с глобальным терроризмом.

Во-первых, по общему признанию центральный фронт борьбы — Афганистан. При этом, наряду с военными усилиями, необходимо бороться с наркотрафиком, строить дороги, готовить кадры администраторов, предоставлять женщинам большую роль в обществе. Представители демократов считают, что Афганистан следует рассматривать как часть единой проблемы Южной Азии, где кризисы переплелись, и реальна угроза цепной реакции. В связи с этим нужны более решительные действия Пакистана, но для этого необходимо поддержать президента Мушаррафа в его борьбе с Аль-Каидой и «талибанизацией» страны, а также содействовать урегулированию противоречий с Индией и Афганистаном. Маккейн предлагает увеличить численность натовских контингентов, снять все ограничения на их использование в боевых действиях, а также усилить подготовку афганской армии и полиции. Обама также настаивает на быстрых законных и решительных действиях.

Во-вторых, проблема Ирана, по которой очевидны межпартийные разногласия. Х.Клинтон утверждала, что еще не исчерпаны возможности жестких переговоров, от которых отказывается администрация Буша. Если Иран продолжит свой курс, говорила Х.Клинтон, то возможны любые варианты, если же согласится с условиями США, то получит тщательно выверенный пакет стимулов. Эту позицию поддерживает и Обама (сочетание жесткой дипломатии с давлением при демонстрации возможных преимуществ сотрудничества). Маккейн считает необходимым усилить политические и экономические санкции против Ирана. По его мнению, при бездействии ООН США должны возглавить группу стран, разделяющих американский озабоченности в отношении Ирана, сохраняя при этом возможность военного решения.

И, наконец, Израиль, по всесторонней поддержке которого разногласий не возникает. Все претенденты полагают, что следует оказывать помощь и другим партнерам, заинтересованным в мире на Ближнем Востоке, «при изоляции «Хамас» и других террористических организаций». Столь же важным считается и сотрудничество со странами умеренного ислама, которые, как надеются в США, смогут определить магистральное направление развития всего исламского мира.

Отношения с союзниками

Общим для всех претендентов является стремление восстановить отношения с европейскими союзниками, которые пострадали в результате односторонних действий администрации Буша. Все претенденты согласны в том, что следует сохранять полную вовлеченность США в дела Европы, как через ЕС, так и через двусторонние связи с отдельными государствами, прежде всего Великобританией, а также Францией, Германией, Италией и другими.

По общему мнению участников предвыборной кампании необходимо также пересмотреть роль и характер отношений с НАТО. НАТО уже расширилась за счет бывших противников, взяв на себя роль, для которой не предназначалась и действует вне предназначенного театра. Членство должно быть открытым для любого государства, отвечающего базовым требованиям: хорошая управляемость, боевая готовность, глобальная ответственность вне зависимости от места расположения конфликта.

Участие НАТО в Афганистане показало растущее несоответствие между расширением задач и сокращением возможностей. США заинтересованы в большем участии контингентов союзников в совместных операциях в больших расходах с их стороны. Обсуждение этой проблемы в Мюнхене на ежегодной конференции по безопасности показало наличие значительных расхождений в подходах США и их партнеров, в частности ФРГ. Так, министр обороны США Р.Гейтс заявил, что НАТО не может быть альянсом двух уровней — стран, готовых к участию в боевых действиях, и стран, к этому не готовых. При этом в выступлении «независимого» сенатора Дж.Либермана, сославшегося на позиции основных претендентов, была выражена уверенность в полной преемственности внешнеполитического курса США на данном направлении.

Стремление переложить значительную долю ответственности — и военной, и материальной, и финансовой — на плечи союзников не ограничивается лишь Афганистаном. Аналогичные требования распространяются и на операции на Балканах, куда США привнесли абсолютно нежизнеспособные формулы организации государственного устройства, будь то в Косово, Македонии или Боснии. При этом речь идет не о символических шагах, типа расширения военного контингента Хорватии в Афганистане с 200 до 300 человек, а о реальных и достаточно обременительных для членов НАТО решениях.

США совместно с НАТО продолжает всемерно помогать утверждению «самостоятельности» бывших советских республик, стремящихся к членству в ЕС и НАТО: Грузии, Азербайджану, Украине и Молдове. Очевидно, что «сверхзадачей» является недопущение восстановления политического доминирования России на постсоветском пространстве, для чего США, до определенной степени, вынуждены на многое закрывать глаза.

Однако тенденции, объективно протекающие в странах-клиентах, ведут к неизбежно нарастающему противоречию между провозглашенными целями политики США: свобода, демократия, соблюдение прав человека и норм закона, и конкретной практикой «дружественных» Вашингтону режимов.

Коррупционные скандалы и нарастание внутренней напряженности, включая обострение межнациональных, лингвистических и межконфессиональных противоречий на Украине; противостояние правительства и оппозиции, сопровождаемое очередными «откровениями» борца за демократию №2, бывшего министра Окруашвили в Грузии; предстоящие осенью выборы в Азербайджане (будет интересно ознакомиться с заключением ОБСЕ); не имеющий просматриваемого решения вопрос о сохранении Приднестровья в составе Молдовы — лишь часть реальных проблем. Уже в среднесрочной перспективе это ослабит как позиции правящих режимов, так и возможности США оказывать им безусловную поддержку.

Проблемы ждут Вашингтон и в отношениях с «новыми» союзниками. Так, например, Румыния, любезно предоставившая свою территорию для размещения натовской базы, вправе рассчитывать, по крайней мере, на «понимание» своей позиции в ухудшающихся отношениях с Молдовой и, в перспективе, с Украиной. Подобная тенденция чревата, в свою очередь, кризисом в реализации программ подготовки стран-кандидатов на вступление в североатлантический альянс.

Для российской дипломатии принципиально важным является «неучастие» во внутринатовских «разборках», так как, во-первых, все попытки вбить клин в атлантическую солидарность всегда заканчивались неудачей, а, во-вторых, демонстративное несогласие с тем или иным предложением США со стороны отдельных ведущих стран НАТО на практике оказывается не более, чем попыткой разыграть «русскую карту» с тем, чтобы выторговывать для себя наиболее выгодные условия неизбежного компромисса. Как гласит русская пословица, «милые ругаются — только тешатся».

Очевидно, что объединяющие факторы на сегодняшний день гораздо сильнее объективно существующих противоречий.

Азия и Тихоокеанский регион

Положение в Азии и, прежде всего, в бассейне Тихого океана безусловно является для Вашингтона внешнеполитической задачей такого же масштаба, что и борьба с мировым терроризмом или укрепление НАТО и позиций США в Европе.

Все претенденты отмечают необходимость сохранения и развития традиционных союзнических отношений с Японией и Австралией, укрепления связей с Южной Корей, которая рассматривается как оплот безопасности Северо-Восточной Азии. При этом Обама и Х.Клинтон поддерживают создание некоей структуры, обеспечивающей стабильность и противодействие международным угрозам, взамен практикуемым двусторонним соглашениям, редким встречам на высшем уровне или конкретным договорённостям, как шестисторонние переговоры по атомной программе Северной Кореи.

Обращает на себя внимание место, уделяемое Индии. Растущее партнерство с ней, особое значение сотрудничества в различных сферах — от обмена разведданными до морского патрулирования и использования атомной энергии в мирных целях — предполагается использовать в интересах усиления влияния в региональных и международных институтах, включая ООН.

При этом остается неясным, каким образом американская дипломатия планирует создание структуры региональной безопасности, т.к. участие КНР, учитывая реальные интересы и противоречия, явно не просматривается. Однако любая организация, образованная без КНР, будет восприниматься последней как имеющая соответствующую направленность, что вряд ли улучшит ситуацию в регионе.

Обе партии признают, что отношения с Китаем — это центральная проблема, важнейшие двусторонние отношения XXI века. Но если демократы полагают, что, несмотря на очень разные подходы и ценности, есть много, чего вместе с Китаем можно и должно достичь, то республиканцы, ожидая ответственного партнерства, отмечают размах военного строительства в КНР, «провокационные действия» Китая, поддержку им Бирмы, Судана, Зимбабве и других режимов. Если Китай не двинется к политической либерализации, то отношения с США останутся плавающими.

Отношения со странами Африки и Латинской Америки

Африка занимает весьма скромное место в геополитических построениях претендентов. Дружно отмечается необходимость борьбы со СПИДом и малярией, увеличения ассигнований на эти цели. Х.Клинтон на примере Мали, осуществляющего электрификацию сельских районов за счет солнечной энергии, или Малави, развивающего энергостратегию на основе биотоплива, ратовала за схему, по которой вся Африка начнет продавать Западу кредиты на выброс газа. Для преодоления нищеты и коррупции предлагается расширять торговые отношения, содействовать интеграции в рамках Африканского Союза, к которому, впрочем, предъявляются претензии за бесхребетность по отношению к властям Судана и Зимбабве за грубейшие нарушения прав человека. Дарфур — наиболее острая на сегодняшний день гуманитарная проблема Африки — рассматривается под углом зрения неэффективности ООН, других международных организаций и коллективных действий вообще.

Создается впечатление, что США, ограничившись многомиллиардными вливаниями в гуманитарные акции, «перепоручают» ответственность за африканский континент ЕС, прежде всего в сферах военной и политической ответственности. Очевидно, что взамен потребуется большая вовлеченность европейских партнеров в наведении порядка на Большом Среднем Востоке, где эпицентр усилий явно смещается в Афганистан. Кроме того, это «перепоручение» включает в себя достаточно деликатную задачу противостояния Китаю, на протяжении десятилетий успешно внедрявшемуся в Африку и располагающему на сегодняшний день достаточно сильными позициями для конкурентной борьбы за источники сырья и рынки сбыта, в том числе востребованных на этом континенте современных вооружений.

Следует признать, что несмотря на периодические официальные визиты первых лиц ведущих мировых держав, включение африканской проблематики в повестку встреч G-8, «Черный континент» в условиях становящейся многополярности отодвигается на периферию международных отношений и не представляет сколько-нибудь значительного фактора во внутриполитической борьбе в США.

Латинская Америка также явно не относится к числу главных объектов внешней политики США. Проблемы незаконной иммиграции и наркотрафика проходят по разряду политики внутренней, а основное содержание отношений США — Латинская Америка сводится к стремлению расширить интеграцию, успешно развивающуюся в рамках НАФТА, на южных соседей. При этом Маккейн призывает, сделав ставку на Мексику и Бразилию, как самые крупные развивающиеся демократии, усилить борьбу против режима Чавеса и его союзников, вдохновляемых Кубой. Кроме того, в задачу дня входит подписание Договора о свободной торговле в Центральной Америке. Х.Клинтон, отмечая недостаточное внимание администрации Дж.Буша к Латинской Америке, считает приоритетным усиление экономического и стратегического сотрудничества с Аргентиной и Чили, продолжение взаимодействия с союзниками в Центральной Америке и Карибском бассейне.

Представляется, что в основе подобных представлений об отношениях с Латинской Америкой лежит достаточной сложный комплекс причин как материального, так и политического характера.

Во-первых, это пусть не высказанное, но достаточно ясное понимание Вашингтоном ограниченности сил и средств, невозможности проведения активной политики, включая использование силовых приемов. Большой Средний Восток и Северо-Восточная Азия надолго отвлекли материальные и финансовые ресурсы США от вовлечения в перипетии латиноамериканского континента.

Во-вторых, это отсутствие прямой и явной угрозы интересам национальной безопасности США, если не считать таковой революционную риторику Чавеса.

В-третьих, это сохранение США роли ведущего внешнеторгового партнера и инвестора, что обеспечивает прочные позиции в идущем трансконтинентальном диалоге.

И, наконец, это отсутствие реальной конкуренции в Латиноамериканском регионе со стороны ЕС, Японии, КНР.

Предварительные выводы

По предварительным итогам избирательной кампании можно сделать не менее предварительные выводы о внешнеполитических приоритетах США при новой администрации и возможной линии России в этой связи.

Во-первых, курс США на обеспечение главенствующей роли на мировой арене с незначительными коррективами сохраняется. По заявлению Маккейна, учитывая «существующую опасность», Соединенные Штаты не могут позволить себе болезненных рефлексий, отсутствия цели и беспомощность, которые последовали за вьетнамской войной.

Во-вторых, война в Ираке продолжится с акцентом на «иракизацию» конфликта.

В-третьих, борьба с терроризмом, прежде всего в Афганистане, получит значительный импульс, в том числе за счет мобилизации союзников.

В-четвертых, большее внимание будет уделено отношениям с Европой и укреплению НАТО, на структуры которого ляжет основная ответственность за ситуацию на Балканах.

В-пятых, ключевым объявляется Тихоокеанский регион, где безопасность будет поддерживаться при опоре на традиционных союзников — Японию, Австралию, Южную Корею. Центральное звено — отношения с КНР, от которых зависит будущее мировой политики.

В-шестых, американо-российские связи не рассматриваются как приоритетные, но, после неизбежной при смене администрации паузы, вернутся к состоянию достаточно конструктивного диалога, прежде всего в военно-стратегической сфере.

В-седьмых, внешняя политика по отношению к Африке и Латинской Америке сохранит свой периферийный характер.

Для реализации поставленных задач у будущей администрации достаточно сил и средств. Однако предполагаемые стратегии достижения этих целей оставляют место для сомнений в их успешной реализации.

Что же касается действий России в нынешней ситуации, то, проявляя готовность к сотрудничеству и не пытаясь получить краткосрочные дивиденды, играя на тех или иных неудачах США, нам не следует проявлять излишней активности, предлагая посреднические услуги или обозначая свою позицию в зонах, далеких от жизненных интересов России.

По сравнению с 2000 г. ситуация качественно изменилась, но вряд ли уровень анализа, демонстрируемый в ходе текущей кампании, отвечает задачам сегодняшнего дня. Расхожее клише, употребляемое всеми претендентами, сводится к достаточно примитивной идее о предоставлении России соответствующих стимулов лишь в том случае, если она «вернется на путь демократии и откажется от своих имперских притязаний». Когда Дж.Буш-младший говорит о «победе демократии в Ираке», дискуссия по существу вопроса представляется абсолютно бессмысленной. Что до обвинений в «имперских притязаниях», то они странно сочетаются с заявлениями всех претендентов на готовность к мировому лидерству. Очевидно, что подобный подход является ничем иным, как попыткой применить к России схему, успешно отработанную на странах Центральной и Восточной Европы. Очевидно и то, что ни по размерам и возможностям, ни по своим потребностям Россия не вписывается в предлагаемые рамки, а сама попытка выдвижения предварительных условий бесплодна и неконструктивна.

Проблема в том, что реальных «стимулов» для России у США нет, а их изыскание потребует соответствующих усилий, на которые ни будущая администрация, ни американские общество в целом не готовы. С другой стороны у США нет реальных рычагов давления, если не принимать в внимание однажды уже сработавший жупел «звездных войн», принявший в современных условиях форму создания третьего позиционного района ПРО США, размещения ее элементов в Восточной Европе, возможно, в Грузии и тому подобные новации.

Демократия и как ее внешнее, впрочем, совсем не обязательное проявление — отказ от имперских притязаний, являются производным от объективно протекающих общественных процессов, обусловленных сложным сочетанием экономических, социальных, этнических, культурных, психологических и других факторов.

США, при всей своей мощи, в состоянии оказывать лишь опосредованное влияние на внутренние процессы в России, причем, чем жестче внешнее противостояние, тем медленнее осуществляются модернизационные изменения. При этом на первый план выходят задачи военного строительства и внешнеполитические сюжеты, отвлекающие силы и средства от насущных проблем развития экономики и гражданского общества.

Уже завершенные «титановая» сделка и «урановое» соглашение, намеченный прорыв «Северстали» на североамериканский рынок являются достаточно серьезными контрактами по любой шкале оценок. Достигнутые договоренности подтверждают индифферентное отношение бизнес-элиты США к состоянию официальных российско-американских отношений, будь то Косово или другая проблема. Вполне реально дальнейшее расширение взаимовыгодного сотрудничества на отдельных направлениях — как в сфере высоких технологий, так и в сырьевых отраслях. При этом необходимо отдавать себе отчет в порядке сумм, характеризующих это сотрудничество, и четко представлять собственное место в общемировом списке лидеров.

Без подведения под российско-американские отношения прочного экономического фундамента их содержание по-прежнему будет определяться военно-стратегической и военно-политической проблематикой, а их уровень — личными отношениями «первых лиц».

Вместе с тем, высказанная всеми претендентами заинтересованность в придании «второго дыхания» Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, в реанимации режима нераспространения, прежде всего в связи с Ираном, в сохранении контроля над ситуацией в Афганистане, что, как очевидно, невозможно без задействования ресурсов и возможностей России, предполагают сохранение контактов и диалога в приемлемом объеме.

Проведение Россией последовательной, открытой и предсказуемой политики может послужить основой для конструктивного диалога. Необходимым является более жесткая координация действий всех российских ведомств, осуществляющих внешнеполитическую и внешнеэкономическую деятельность, а также тех организаций, отвечающих за внутреннюю безопасность, чьи акции, особенно в сфере СМИ и гражданских прав, могут иметь международный резонанс. Вообще, вся практика советско-, а затем российско-американских отношений показывает, что США, скрупулезно отстаивая свои национальные интересы, идут на договоренности только в ситуации, когда они, по крайней мере, ничего не проигрывают. Поэтому начинать переговоры следует, занимая позиции, хотя бы не уступающие возможностям партнера.

Представляется, что с учетом различных геополитических комбинаций, будь то Большой Средний Восток, Северо-Восточная Азия или Балканы, заинтересованность США в сотрудничестве с Россией не меньше, чем у России в сотрудничестве с США.

Можно сделать вывод, что перспективы взаимодействия РФ и США на мировой арене более реальны, чем с любым другим центром формирующейся многополярной системы международных отношений, будь то ЕС, КНР или виртуальный исламский мир.

Центральные, а не периферийные противоречия обусловливают пребывание наших стран в одной лодке. Задача в последовательном следовании ответственному курсу, основанному на этом понимании.