Мировой кризис: время созидать

Идеи, изложенные в этой статье, рождались давно^[1]. И окончательно оформились во время первой Конференции по вопросам мировой политики (World Policy Conference), прошедшей 6-8 октября 2008 года в Эвиане.

Главное впечатление от Эвиана для сегодняшней политики, подчеркнутое выступлениями президентов России и Франции, — Россия и Европа отказываются идти по пути «холодной войны», на который их толкали, особенно после грузинской провокации, многие американцы и их союзники в той же Европе. Хотя разногласия, и не только по поводу событий вокруг Южной Осетии, остаются.

А теперь о главном. Начинается новый период мировой истории.

Политически прошедшие сто лет можно условно разделить на три периода. Первый начался мировой войной, революцией в России, несправедливым Версальским миром, продолжился первой «холодной войной», а закончился сталинизмом, фашизмом и Второй мировой войной. Следующий начался со строительством системы блокового противостояния, классической «холодной войной» и одновременно созданием ООН и системы управления мировой экономикой и финансами, в которой доминировали США и Запад. Эта система должна была бы быть перестроена после поражения коммунизма и развала СССР, которые ознаменовали наступление третьего периода истории прошедшего столетия. Но соответствующей новым вызовам и возможностям перестройки международной системы не произошло. Победивший Запад и опьяневшие от своего нового положения США решили оставить все как есть. Россия из-за растерянности и слабости ничего не смогла предложить. Страны «третьего мира» все еще находились на периферии мировой экономики и политики. В результате лет на десять воцарился однополярный мир, основанный на старых институтах.

Чтобы спасти утерявшее свою цель НАТО, Запад инициировал процесс его расширения, которое со временем стало главным источником напряженности в Европе, во всяком случае в отношениях с Россией, и предсказуемо стало восстанавливать стереотипы времен «холодной войны». ООН продолжала терять влияние и эффективность. В упоении «викторией» победители проспали начало распространения ядерного оружия в Индии и Пакистане, не решили ни одной из ближневосточных проблем. Прозевав начало югославской войны, затем осуществили незаконное нападение на Югославию. США начали выходить из созданной многолетними усилиями международной системы контроля над вооружениями. Шла подспудная дезинтеграция системы управления международными отношениями и безопасностью, сложившейся в предыдущие 50 лет.

В мировой экономике моду диктовали Международный валютный фонд, Всемирный банк и «Вашингтонский консенсус» — идея о том, что весь мир может развиваться только по суперлиберальной англосаксонской модели.

Финансовый «пузырь»

Огромное убыстрение экономического развития мира на протяжении 20 лет, начиная с середины 1980-х годов, интерпретировалось исключительно как результат применения рецептов «Вашингтонского консенсуса». Хотя, как становится очевидно, этот рост мировой экономики произошел не только и даже не столько в результате применения этих рецептов, а вследствие огромного расширения сферы мирового капитализма. В мировое капиталистическое хозяйство влились рынки десятков стран и более двух миллиардов дешевой рабочей силы Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии, Центральной и Восточной Европы, бывшего СССР. Разумеется, росту способствовала и очередная технологическая революция. На этот раз — с упором на информационные технологии, обеспечивавшие беспрецедентную в истории мобильность финансов.

Новый рост мировой экономики, пусть и неравномерный, был выгоден почти всем. На первых порах особенно старому Западу. Через множившиеся финансовые инструменты, суть которых многие из их творцов уже переставали понимать, новый финансовый класс Запада сказочно обогащался. Продолжали обогащаться и США, используя ориентированную на них валютно-финансовую систему, позволявшую не только новым финансистам, но и стране как таковой жить не по средствам.

Системы регулирования для этой быстро растущей экономики изобретать не стали. Полагались на старые, как казалось, эффективные механизмы, на доминирование доллара. Только европейцы создали локальную более или менее новую систему, перейдя на евро.

Заведомо неустойчивый политический однополярный мир можно было попытаться перестроить после 11 сентября 2001 года — террористического удара по Америке. Был шанс создать мировую коалицию при лидерстве, но без гегемонии США. Но Вашингтон этот шанс проигнорировал. США не захотели делиться могуществом и толкнули Европу на вторую волну расширения НАТО, решив закрепить его силовым распространением своей политической и экономической модели еще и на Ближний Восток. Произошло нападение на Ирак. И Америка предсказуемо надорвалась. Ее репутация победителя, престиж и влияние покатились вниз.

Одновременно на поверхность вышел еще один мощный процесс. К концу 1990-х годов процессы глобализации, большей открытости мировой экономики, от которых на первом этапе получал дивиденды преимущественно старый Запад, стали приносить больше выгод молодым капиталистическим странам. Началась новая индустриальная революция, основанная на дешевой и относительно образованной рабочей силе Китая, Индии, стран Юго-Восточной Азии. Промышленное производство со всего мира стало перетекать в новые центры. Символом этого перераспределения сил в мировой экономике стал Китай. Неожиданно старые экономические триумфаторы начали проигрывать в конкурентной борьбе. Ресурсы потекли к молодым.

Увлеченные установлением мирового господства своей политической системы США и Запад пропустили еще одно революционное изменение — перераспределение в удивительно короткие сроки контроля над ресурсами, в первую очередь нефтью, от западных компаний к национальным государствам и их компаниям.

Увеличение потребления сырья в странах молодого капитализма благодаря экономическому росту привело к повсеместному росту цен на энергетические ресурсы, особенно на нефть и газ. И началось новое мощнейшее перераспределение финансов — триллионы долларов пришли в течение нескольких лет к добывающим странам и их компаниям. От этой второй волны перераспределения ресурсов выиграла и энергобогатая Россия. Начали надуваться огромные финансовые «пузыри», и уже не только в США. В мире появились огромные излишки денег — из-за огромных сбережений жителей Азии, начавших зарабатывать, но не имевших системы социального обеспечения, и из-за вновь появившихся триллионных излишков у нефтедобывающих стран.

Но основные «пузыри» надувались все же в США.

И все эти качественно новые явления происходили при сохранении старой системы регулирования мировыми финансами. Она уже почти не работала. Но вал падавшего как будто с неба богатства затыкал рот тем, кто предупреждал о несуразном несовершенстве системы и о неизбежности срыва.

Нефтедобывающие государства, страны нового молодого нересурсного капитализма, вышедшие из-под гнета биполярного мира, начали чувствовать себя гораздо более независимыми, и к тому же стали не только вкладывать деньги в американские государственные бумаги, финансируя долги и безудержное потребление, но стали скупать западные компании и банки, вызывая оторопь на старом Западе, страх, что за новым экономическим могуществом неизбежно последует и дальнейшее перераспределение сил в мировой политике.

Политический передел

К тому же политически слабели из-за Ирака и переоценки своих возможностей не только США. Западная Европа, тоже упоенная победой в «холодной войне», желавшая закрепить ее результаты и потерявшая стратегические ориентиры своего развития, пошла на бездумно быстрое расширение ЕС. Оно вызвало еще большее замыкание на себе, еще более осложнило и отдалило возможность проведения единой внешней политики. Европа продолжала терять внешнеполитическое влияние, хотя и не ослабила в отличие от бушевской Америки своей «мягкой силы» — привлекательности европейской модели развития, притягательности европейского образа жизни.

Попутно выявилось, что, победившая, как казалось, навсегда модель зрелого либерально-демократического капитализма старого Запада не является больше единственным идеологическим ориентиром для остального мира. Государства нового капитализма, естественно, более авторитарные, что соответствовало их стадии экономического и социального развития, стали предлагать гораздо более привлекательную и достижимую модель политического развития для отстающих государств. К тому же они, и особенно Китай, пойдя на внешнюю экспансию, не занимались навязыванием моделей развития, а вели себя сугубо прагматично: строили дороги, рудники и заводы, чтобы обеспечивать сырьем и полуфабрикатами свои индустриальные комплексы и рынки.

Во многом символом всех этих невыгодных для Запада изменений стала энергобогатая, резко усиливавшая свой политический вес Россия. К тому же в отличие от более разумно осторожных Индии или тем более Китая она стала вести себя презрительно и высокомерно по отношению к начавшим проигрывать и еще недавно унижавшим ее «победителям» в «холодной войне».

Бывшие «победители» пытались перегруппироваться. Как из рога изобилия посыпались проекты «союза демократий» — трагикомического мертворожденного объединения либерально-демократических старых против авторитарных молодых. Появилось и желание «окоротить» рванувших вперед «новых».

В августе состоялась грузинская провокация, после которой была предпринята попытка организовать новую «холодную войну» против России. Нападение на Южную Осетию, жесткая реакция России, попытка развязать после этого противостояние, в основном используя НАТО, продемонстрировали в том числе и опасную неперестроенность европейской системы безопасности. Конфликт она предупредить не смогла. Более того, де-факто разделенность Европы на две зоны безопасности и соперничество между ними во многом этот конфликт и породили.

Россия не только нанесла удар возмездия, остановив убийство своих граждан и миротворцев, но и сказала «нет» дальнейшему расширению НАТО и той инерции, которая устраивала старый Запад. Теперь даже не желавшим слушать стало очевидно, что старая, по сути, система европейской безопасности эпохи «холодной войны», искусственно сохранявшаяся более полутора десятилетий, более существовать не может, ибо ведет к нарастанию конфликтов, а в конечном итоге и к войне «горячей».

И грянул кризис

Еще в конце августа 2008 года казалось, что политическая полуфарсовая «холодная война», которую развязывали США совместно со своими британскими союзники и восточноевропейскими клиентами, и к которой с осторожностью, но и с сочувствием относились многие старые европейцы, станет главным политическим трендом предстоящих двух-трех лет.

Но тут грянул мировой финансовый кризис. А за ним начинается и глобальный экономический кризис. Думаю, США, старому Западу станет не до ведения «холодной войны».

Через острый кризис начался период коррекции всей системы управления мировой экономикой. Соединенным Штатам и проповедовавшейся Вашингтоном идее превосходства либерального капитализма и ограничения роли государства нанесен жесточайший удар. Перед угрозой тяжкой депрессии, сравнимой с кризисом конца 20-30-х годов прошлого века, Вашингтон пошел на национализацию провалившихся системообразующих финансовых компаний и банков, собирается влить сотни миллиардов долларов в экономику. Эта политика прямо противоположна идеологии «Вашингтонского консенсуса», столь уверенно навязывавшейся в прошлые десятилетия, в том числе и России.

Уже высказываются разумные опасения, что откат от прежней идеологии сверхлиберализма может зайти слишком далеко в сторону усиления госвмешательства и сделает западную экономику еще менее конкурентоспособной.

Как бы то ни было, был нанесен еще один мощный удар по США и возглавлявшейся ими системе взглядов и институтов.

Поразительно, что Международный валютный фонд, Всемирный банк, и даже «финансовая семерка» почти не слышны и не видны. Хотя кризис назревал давно. Совместно пытаются действовать только европейцы, но непоследовательно и при отсутствии гарантии положительного результата.

Выводы для всех и для России

Понятно, что мировой кризис только разворачивается и затронет всех. Не ясно, как и когда мы (мир) все вместе из него начнем выходить.

Но предварительные итоги развития мировой ситуации подводить уже нужно.

Август-октябрь 2008 года, видимо, войдут в историю как старт четвертого этапа развития мира за прошедшее столетие, начавшегося реально, а не календарно в августе 1914 года, закончившего «прекрасный» XIX век и открывшего сверхжестокий и революционный XX. По-настоящему XXI век начинается именно в эти дни. (Эта мысль принадлежит не мне, а основателю форума в Эвиане, крупнейшему французскому политическому мыслителю Тьерри де Монбриалю).

Этот кризис, новый период мировой истории опасен не только неизбежными лишениями, которые он принесет миллиардам людей, в том числе и россиянам. В сочетании со стремительными геополитическими сдвигами, о которых говорилось выше, с развалом прошлой системы международного права, систем безопасности я бы рискнул назвать ситуацию предвоенной, сравнить ее с августом 1914-го, если бы не один фактор. Сохранились мощные арсеналы ядерного оружия и его сдерживающий, цивилизующий политиков фактор. Но помнить об объективном нарастании военной опасности все равно необходимо.

Мировой экономический кризис зафиксирует происшедшее перераспределение сил. Но он может и скорректировать скорость этого перераспределения. США выйдут из кризиса с еще большими потерями в моральном и политическом капитале. Весьма возможно, что больший, чем даже США, экономический ущерб от кризиса понесут новые индустриальные гиганты, особенно на первых порах. Резко сократятся внешние рынки, от которых в решающей степени зависит их рост. Кончатся сверхжирные годы и для нефтепроизводителей, в том числе и для России, так и не пожелавшей или не сумевшей пока реально перейти на рельсы новой экономики, обновить инфраструктуру.

Речь идет не просто о глубоком финансовом и экономическом кризисе. Налицо комплексный кризис всей системы мирового управления, кризис идей, лежавших в основе мирового развития, кризис международных институтов.

Выход из этого комплексного кризиса потребует нового тура реформ и строительства международных институтов, систем управления мировой экономикой, финансами, новой философии мирового развития.

Этот кризис расчистит то, что было искусственно сохранено или не реформировано после окончания «холодной войны». На развалинах старой нужно будет создавать новую систему мирового управления.

Придет время созидания

На выходе из этого комплексного кризиса в относительном выигрыше окажутся не только те, кто меньше пострадает от его последствий, но и те, кто сможет захватить инициативу в строительстве нового миропорядка, новых институтов. Они должны будут соответствовать складывающемуся соотношению сил и реально отвечать на новые вызовы.

К этому периоду созидания нужно быть морально и политически готовыми, начать уже сейчас, несмотря на кризис, наращивать свой интеллектуальный потенциал, чтобы через год, через несколько лет начать выдвигать свои обоснованные варианты перестройки системы международного управления на более справедливой и устойчивой основе.

Россия пока предложила весьма скромный план перестройки системы европейской безопасности и наконец поддержала идею необходимости формирования нового «концерта наций» — объединения не старых семи−восьми, а 14-20 наиболее мощных и ответственных государств, способных взять на себя ответственность за мировое управление.

Нужно идти дальше и начинать думать о будущем уже сейчас, как это ни трудно во время кризиса.

ЧТО ДЕЛАТЬ ДАЛЬШЕ

Я мог бы предложить на обсуждение некоторые принципы построения будущей системы:

• не безбрежный и безответственный либерализм, а сочетание поддержки свободной торговли, либерального экономического порядка с качественно более сильным международным регулированием;
• выработка и координация политики совместно наиболее мощными и ответственными государствами, а не попытки установления гегемонии одной страны, или борьбы всех против всех;
• коллективное заполнение вакуумов безопасности, а не создание новых разделительных линий и источников конфликта;
• совместное решение энергетических проблем, а не искусственная политизация проблемы энергобезопасности;
• отказ от признания права наций на самоопределения вплоть до отделения, если при этом используются силовые средства (нужно сбить волну дробления государств, начатую в 1950-е годы и получившую новый импульс в результате признания независимости Косово, Южной Осетии, Абхазии);
• в отношениях России и Евросоюза цель — не стратегическое партнерство, а стратегический союз;
• цель развития — прогресс, а не демократия. Она — следствие и инструмент прогресса.

Уверен, что многие из предложенных принципов вызовут неприятие и возражения. Но с помощью привычных политкорректных клише ситуацию не исправить и новый мир не построить. А приходит время созидать.

^[1] Данная статья впервые опубликована в «Российской газете» 15 октября 2008 г. (Постоянный адрес статьи в РГ: http://www.rg.ru/2008/10/15/hol-voina.html). На сайте Клуба мировой политической экономики публикуется с незначительными изменениями.