Экономическая безопасность Европы в разгар кризиса: газовая составляющая

Глобальный финансовый кризис, неспособность основных международных экономических институтов (не исключая ВТО) стабилизировать ситуацию и сильная вовлеченность России в глобальную экономику создают для нашей страны ряд серьезных экономико-политических вызовов. Следует  отметить, что многие члены ВТО, соблюдая обязательства, взятые ими в рамках организации, были вынуждены отказаться от такого серьезного ресурса, как участие государства в оперативном устранении последствий кризиса, фактически бросая на произвол судьбы некоторые отрасли своей экономики. Несмотря на то, что Россия так и не стала членом ВТО по причинам, скорее политическим, национальная конкурентоспособность нашей экономики за эти годы не испытала существенного подъема. Доля товаров обрабатывающих отраслей в экспорте составляет менее 20%, в то время как на долю одного природного газа (ПГ) приходится 14% (весь экспорт ПГ приходится на Европу), доля нефти и ее производных составляет 63% (данные за 2008 год ФТС РФ^[1]).

Как в России, так и в ведущих капиталистических странах (США, Великобритании и др.) возникают тенденции пока частичного отказа от либерального пути развития в пользу открытого государственного вмешательства в национальную экономику. Заявление лидеров ведущих мировых держав и признанных «гуру» о непредсказуемости будущего экономического (значит и политического) миропорядка свидетельствует о коренном изменении правил игры последних десятилетий. Теперь ни одно государство не в силах полностью взять на себя ответственность и «встать у руля» мировой экономики, так как это может быть заведомо проигрышным решением, в отличие от кризисов прошлого века. Даже сумма таких факторов, как мировая валюта, крупнейшая экономика с крайне высоким уровнем инноваций и могущественные ТНК (неофициально именуемые «второй экономикой»), не обеспечивает США безоговорочного лидерства в трансформации собственной экономической системы. Отныне ни транснациональные корпорации, ни крупнейшие инвестиционные фонды и банки не могут устанавливать свои порядки в экономических системах регионального, а тем более глобального масштаба. Более того, они сами становятся уязвимыми на фоне хаотически изменяющейся конъюнктуры мировой экономики. Об этом свидетельствует ряд банкротств компаний, некогда считавшихся столпами глобальной финансовой системы (Lehman Brothers). А также принудительный уход некоторых из них с публичного рынка после выкупа (Bear Stearns, Citigroup, AIG).

Система оценки важнейших финансовых параметров риска-доходности в виде трех рейтинговых агентств, воспринимавшаяся многими как точный инструмент справедливой оценки рыночной стоимости и надежности не только компаний, но и суверенных государств дискредитировала себя. За крупные вознаграждения рейтинги сверхвысокой надежности были присвоены активам и бумагам, дефолты по которым спровоцировали ипотечный кризис. Позже из-за плохо скоординированных действий властей кризис перерос в общемировой (возможно, что и продуманные действия могли не увенчаться успехом из-за глубины этого кризиса). Многие из активов, получивших прозвище «ядовитых» (toxic assets), некогда имели рейтинг ААА.

Особенно интересно, что на фоне закономерно возникших трудностей североамериканских банков, отличавшихся в последние годы агрессивным поведением и увлечением высокорисковыми инструментами, удар также пришелся и на традиционно консервативные банки Западной Европы. По информации Daily Telegraph^[2] Еврокомиссией подготовлен закрытый доклад, в котором прямо указан риск критического невыполнения бюджета шестью членами ЕС (Люксембург, Бельгия, Нидерланды, Австрия, Швеция и Великобритания), а также Швейцарией, банки которой считались одними из самых надежных. Это связано с высокой долей банковского сектора в экономиках данных стран, что ранее было признаком развития рыночной экономики. Огромные убытки банков связаны не с их текущей деятельностью, а являются производной от накопления toxic assets в течение нескольких лет и их стремительного обесценивания.

Упомянутые факторы позволяют говорить о качественном изменении системы ценностей в мировой экономике. Это можно считать особенностью нынешнего кризиса. И дело не только в изменении отношения к роли государства в экономике. Раньше нивелирование кризисных явлений сводилось к монетарному регулированию и, реже, корректировке фискальной политики, что было направлено на «сдутие пузыря» в экономике. Однако развивающийся кризис, поначалу похожий на очередной пузырь на рынке ипотечного кредитования, недвижимости, затронул основы всей финансовой системы, а точнее стал следствием ее развившихся недостатков. Снижение ставок рефинансирования до значений, близких к нулевым, принесло лишь временное избавление от симптомов. Требуется вмешательство иного уровня. Первые лица государств заявляют о своей готовности помочь экономическим агентам качественно трансформировать существующие институты.^[3]

Налицо и вторая особенность последних лет: децентрализация мировой экономики. Происходит ослабление традиционных центров экономической активности, усиление (пока относительное) экономических систем в восточном полушарии, что сопровождается перераспределением финансовых потоков. Наблюдается тенденция к перераспределению доходов в форме изменения добавленной стоимости, производимой экономическими агентами на разных стадиях технологической обработки товаров (на более низких уровнях производители увеличивают свою маржу, что в первую очередь видно из роста доли в цене конечного товара, приходящейся на ресурсы, такие как энергоносители). Для России этот аспект особенно актуален по причинам высокой зависимости от конъюнктуры сырьевых рынков^[4]

В 2008 году чистый отток капитала составил 129,9 млрд. долларов США, из них 57,5 млрд. долларов пришлись на банковский сектор^[5]. Это стало новым отрицательным рекордом, предыдущий был установлен в 2000 году, когда из России ушли $24,8 млрд. долларов США. Стоит особо подчеркнуть, что за последний квартал 2008 года из России было выведено $130,5 млрд. долларов США (больше чем в итоге за год!).

Таким образом, в середине 2009 года наша экономика может испытать дефицит иностранной валюты, поступление которой на три четверть обеспечиваются за счет экспорта продукции ТЭКа. Близится снижение цен на газ. Это позволяет утверждать, что кризис пока не проявился в полной мере в отечественной экономике. Именно на середину 2009 года придется основное испытание на прочность. В этих условиях проведение последовательной внутренней и, особенно, внешней политики в отношении российского газового сектора как инструмента поддержания стабильности крайне необходимо для выхода из кризиса.

Как заявил^[6] представитель Газпрома А.Медведев, газовый конфликт с Украиной в январе 2009 года уже стоил Газпрому, а значит и российской экономике более $2 млрд. долларов США. И это пока предварительные цифры. Несмотря на подписание с украинской стороной новых многолетних контрактов на поставку и транзит ПГ, существуют опасения, что политическое руководство Украины может продолжить политику, направленную на срыв ранее взятых на себя обязательств. 10 февраля, через три недели после подписания контракта, президент Украины Ющенко попытался придать ему статус ничтожного документа, заявив, что премьер Ю.Тимошенко не имела права подписи^[7].

Однако в данной ситуации есть и второй пострадавший, точнее пострадавшие: их более двадцати — это члены Евросоюза и кандидаты на вступление в ЕС. В период с 7 по 13 января 2009 г. транзит газа через территорию Украины был полностью прекращен. И хотя проходящий через Белоруссию газопровод «Ямал-Европа» был задействован в максимально возможной степени, это не позволило полностью компенсировать пропускную способность украинской газопроводной системы, через которую обычно поставляется более 70% от общего объема ПГ, предназначенного европейскому потребителю.

Сомнительные схемы посредничества в торговле ПГ, личная заинтересованность политического руководства транзитных государств и возможное влияние «заморских факторов» при принятии ими решений о блокировке поставок российского газа не являются объектом анализа данной статьи. Необходимо помнить главное: Российская Федерация и Европейский Союз в обозримой перспективе не смогут диверсифицировать покупателей и поставщиков соответственно, а, значит, их взаимная зависимость в силу глубины мирового кризиса едва ли ослабеет.

Для России Европа является единственным покупателем ПГ, способным платить рыночную цену без льгот и скидок, которые фактически являются дополнительной платой за транзит. «Газпром» (единственный имеет право на экспорт ПГ из РФ) на своем сайте приводит следующие данные за 2007 год: суммарный объем добытого ПГ — 548,6 м³, выручка — 1 774,98 млрд. рублей, объем проданного в Западную Европу ПГ — 168,5 м³, полученная за это экспортная выручка — 873,4 млрд. рублей^[8]. В Европу поставляется 30% ПГ, добываемого «Газпромом», или четверть ПГ, добываемого в целом по России. В то же время доля выручки, приходящейся на Европу, в общей выручке «Газпрома» составляет около половины — 49%. В 2007 году налоговые выплаты «Газпрома» составили более 7% от доходов федерального бюджета. Таким образом, осуществление бесперебойных поставок ПГ в Европу является для России вопросом экономической и национальной безопасности.

Европейский Союз столь же остро нуждается в российском газе. По данным Европейского энергетического портала энергетическая зависимость стран ЕС от поставок извне составляет 53,8% (отношение энергетических ценностей ввозимых энергоносителей к производимым в ЕС)^[9]. При этом доля российского ПГ в европейском импорте газа (по объему) составляет 40%, нефти — 33%. В поставках российского газа заинтересованы как крупнейшие экономики ЕС, так и небольшие государства, которые не имеют собственных месторождений.

В перспективе потребность ЕС в газе будет увеличиваться как в относительном значении, так и абсолютном. Вместе с этим на одно из первых мест выходит вопрос своевременности поставок. Любые перебои могут повлечь серьезные убытки в силу возрастающей роли ПГ в экономике ЕС.

Наряду с угрозами нарушения транзитными государствами своих обязательств существуют угрозы выхода из строя ряда действующих газотранспортных систем, большинство которых были созданы в советское время. Так по оценкам независимых экспертов^[10] степень износа газотранспортной системы Украины еще в 2006 году составляла более 50% процентов. Даже если предположить, что транзитные обязательства будут исполняться, то серьезная авария может обойтись ЕС в потерю до 345 млн. м³ газа в сутки. Для иллюстрации заметим, что недельный транзит газа через Украину составляет годовой объем потребления Болгарии, на 100% зависящей от импорта газа из России. Необходим скорейший ввод в эксплуатацию новых газопроводов, отвечающих современным требованиям безопасности и экологичности.

Новые договоренности в области общеевропейской безопасности, несомненно, должны включать меры по устранению рисков перебоя поставок энергоносителей. В этом заинтересованы как ЕС, так и РФ, поскольку дополнительные неэкономические преграды для энергоносителей и, в первую очередь, ПГ, могут пагубно отразиться не только на экономической, но и социальной атмосфере этих субъектов.

^[1] http://customs.ru/common/img/uploaded/files/Press_slugba/12_2008_010101.xls

^[2] http://www.telegraph.co.uk/finance/newsbysector/banksandfinance/4593539/European-banks-toxic-debts-risk-overwhelming-EU-governments.html

^[3] http://www.vesti.ru/doc.html?id=246949

^[4] http://customs.ru/ru/stats/ekspress/detail.php?id286=5449&i286=1

^[5] http://www.rg.ru/2009/01/14/kapital.html

^[6] http://www.fedpress.ru/federal/socium/world/id_127879.html

^[7] http://www.rian.ru/politics/20090210/161632637.html

^[8] http://www.gazpromquestions.ru/index.php?id=31(=34, =37)

^[9] http://energy.eu/#dependency

^[10] http://www.rian.ru/spravka/20060116/43017144.html